Всё сначала - Страница 29

— Кофе хочешь?

— Ты что здесь делаешь? — задыхаясь от гнева, спросила она, глаза ее потемнели.

Он даже не стал отвечать, а налил кофе и пододвинул ей чашку через стол. Из угла вылез Тапи и стал прыгать вокруг нее. Рассеянно она потрепала собаку по лохматой белой спинке. В голове бестолково крутились слова, Лорен не находила, что ему сказать.

— Где Чесси?

— Играет в шахматы с викарием, — ответил он совершенно обыденным голосом. — Ты, наверное, голодна? Что тебе приготовить?

— Чесси знает, что ты здесь?

Соломон посмотрел на нее с едва заметной ласковой издевкой. Конечно, вопрос был глупый. Разве мог дядя не знать, что он остался? Но как он мог уйти к викарию? Правда, когда Соломон хочет заставить людей что-то для него делать, он неизменно добивается своего.

Лорен-то надеялась, что Чесси ненавидит его так же, как она, и сможет ему противостоять. Но дядя ушел и оставил ее одну, без защиты, без присмотра…

Соломон разглядывал Лорен с легкой насмешкой, которая отчетливо читалась в глазах и ухмылке, и, казалось, видел насквозь все ее мысли. Похоже, ее возмущенный взгляд просто развлекает его.

— Да, Чесси малодушно бросил тебя мне на растерзание. Теперь тебе придется сражаться со мной в одиночку, — сказал он мягко.

— Думаешь, я не смогу? — бросила она, вздернув подбородок. — Я велела тебе убираться, и ты уйдешь. Ты мне больше не нужен. — Она прерывисто дышала. — Ты мне больше совсем не нужен, — повторила она с нажимом. — Совсем, совсем!..

Черные глаза Соломона поблескивали, не выдавая его мыслей.

— Что тебе сделать на ужин? Могу приготовить что-нибудь очень простое. Повар из меня никудышный. Но я, пожалуй, способен сделать омлет. Знаешь, в Италии меня научили готовить омлет с томатами и сладким перцем…

— Я не хочу есть, — отрезала Лорен.

Не обращая на нее внимания, он пошел к плите и занялся приготовлением омлета с овощами. Лорен, внутренне кипя, наблюдала за ним.

— Пей кофе, — бросил он через плечо. Она, удивляясь своей покорности, села за стол и медленно выпила кофе. Вскоре Соломон поставил перед ней тарелку с омлетом и блюдо с горячими, промасленными тостами.

— Еще кофе? — И, не дожидаясь ответа, налил кофе ей и себе, а затем сел напротив.

— Что ты здесь делаешь? Я же сказала, что не желаю тебя больше видеть!..

Она не чувствовала вкуса пищи, организм еще не вернулся к своим обычным функциям.

Нервы были на пределе, к тому же ее поташнивало.

— Я помню, что ты мне говорила. — Его равнодушный голос вновь привел Лорен в ярость.

Соломон сидел совершенно свободно, развалившись на стуле и вытянув длинные ноги. Воротник темно-зеленого свитера слегка обтрепался о длинные волосы. Лицо, на которое падали черные спутанные кудри, было совершенно бесстрастно. Оно раскраснелось. Похоже, что он долго гулял по ветру. Лорен смотрела на него с отвращением.

— Уезжай отсюда и не возвращайся!

— Ешь, пожалуйста, омлет.

Он просто пренебрегал всем, что она говорила, и Лорен непроизвольно сжала руки в кулаки. Ей хотелось запустить в него чашкой кофе.

— Возвращайся к своей Барбаре! — бросила она и тотчас пожалела об этом.

Черные глаза блеснули, в них появилось нечто вроде удовлетворения. Похоже, она выдала ту сложную смесь чувств, что бушевали у нее в душе. Ей хотелось, чтобы он поверил в твердость ее решения, но эта глупая оговорка выдала внутреннюю неуверенность.

Лорен встала, и Тапи тоже поднял ушки, надеясь, что она собирается гулять.

— Убирайся! — закричала она, но Соломон даже не пошевелился. Он откинулся на спинку, забросив руки за голову. Инстинктивно она заметила красивые и мощные линии его тела. Лорен совсем не хотела их замечать, наоборот — жаждала преодолеть желание, которое он в ней будил. — Проваливай!..

— Я остаюсь, — холодно сказал Соломон, усмехаясь.

— Почему ты такая свинья? — Голос ее дрожал.

Он ответил с издевкой:

— Я много и старательно над этим работаю.

Да, Соломон потерял всякий стыд. Мало того, что он изменял ей с этой женщиной!.. Она бы не удивилась, если б узнала, что он изменял ей все время. А теперь он вынуждал ее терпеть его общество, и ей с неохотой приходилось признать, что она не может прогнать его. Соломон всегда умел добиваться своего.

— Омлет остынет, — сказал он.

От вида еды ее тошнило. Но если она сейчас сбежит, он поймет, что она по-прежнему уязвима и беззащитна перед ним. Лорен медленно села и, несмотря на тошноту, стала есть, насильно глотая пищу. Как он смеет сидеть тут и издеваться над ней?! Неужели думает, что после всего, что было, он снова сможет увлечь ее, вернуть к себе?

Однако повод для оптимизма у него все-таки был. Ведь за прошедшие месяцы ничего не изменилось, ее тянуло к нему как раньше. В тот вечер, после его нежных ласк, она сама пошла в его спальню, а не наоборот. Соломон прекрасно знал, что делает, сажая ее на колени, целуя особенным, страстным, неотразимым образом. Он будил ее подсознательное желание и добился успеха. В лунатическом трансе Лорен пошла к нему, потому что в самой глубине души знала, чего хочет.

Что же удивительного в том, что он не желает уезжать? Она сама выдала ему во сне, как сильно хочет его. Лорен с отвращением доела омлет и допила остатки кофе.

— Я собираюсь спать, — сказала она и встала.

— Спокойной ночи, — ответил Соломон, язвительно улыбаясь.

Ей ужасно хотелось его ударить, даже руки напряглись. Выпрямившись, он с насмешкой наблюдал за ней. Потом встал, и она кинулась к дверям, слыша, как он смеется ей вслед.