Всё сначала - Страница 4

— Да, грибы. У меня от них бывает сыпь.

— Запомню, — сказала она, улыбнувшись. — А я не могу есть землянику. Одна ягодка — я краснею с ног до головы.

В маленькой гостиной Чесси заводил старинные мраморные часы, принадлежавшие еще его деду. Взглянув через плечо, он спросил хмуро:

— Все в порядке?

Лорен ответила озадаченно:

— Конечно. Чесси, ты видел его раньше? Ты с ним знаком?

Он отвернулся, с подчеркнутой осторожностью поправил часы и ответил после короткого молчания:

— Нет.

Она поняла, что он лжет. Она знала дядю слишком хорошо, он совсем не умеет притворяться. Теперь у него покраснели уши, а это было верным признаком.

Лорен ушла на кухню, закрыв за собой дверь, и принялась готовить ужин. Достала бекон, яйца, порезала помидоры. Ужин будет простой, но сытный. Накрыла стол в кухне, потому что они всегда здесь ели, так было проще. Нарезала хлеб и поставила на стол масло. Когда вскипел чайник, заварила чай. Бекон на сковороде весело зашипел, запузырился, распространяя аппетитный запах. Лорен разбила на сковороду несколько яиц. В духовке у нее был уже готовый ревень, но его следовало подогреть, поэтому она включила духовку и пошла звать дядю. Но не успела дотронуться до дверной ручки, как ясно услышала в гостиной голос Кейда:

— Конечно, есть риск, не надо мне постоянно напоминать. Но я готов взять все на себя.

— Не нравится мне это. — Голос Чесси звучал хрипло, слышно было, что он взбешен.

— Сочувствую, — произнес Соломон сердито, никакого сочувствия в его голосе не было. — В конце концов, это мое дело.

— Только твое?

— Тише! Ты что, хочешь, чтобы она услышала? — Голос Соломона приблизился. — Дверь закрыта?

— Твое дело? Что ты имеешь в виду? — не отвечая на вопрос, продолжал настаивать дядя. — Если Лорен заподозрит…

— Она ничего не узнает.

— Нечего, тебе было сюда приезжать, Сол.

— Не собирался я с ней заговаривать. Сказал же тебе, она стояла на самом краю скалы, и мне показалось…

Голос Соломона прервался, он хрипло выдохнул.

— Ты извини меня, извини. — Чесси смягчился, подобрел. — Это, наверное, было для тебя шоком.

— Шоком? — Соломон зло рассмеялся. — Да я в жизни так не пугался. Мне показалось, я не успею до нее добежать.

Они замолчали. Лорен слушала, нахмурив лоб. Значит, все-таки она оказалась права: Чесси знает Соломона, обращается к нему на ты, называет сокращенным именем. Причем что-то между ними было. И это «что-то» сердило дядю.

Вдруг она услышала яростное шипение сковороды и бросилась снимать ее с плиты. Разложила яичницу на тарелки, подала на стол остальную еду и позвала Чесси. Через минуту он явился, и Лорен сказала:

— Кушать подано.

Дядя кивнул.

— Кликну Соломона.

Но тот уже входил, наклонив голову и загораживая низкий дверной проем широкими плечами. Вдохнув запах бекона, он воскликнул:

— Умираю от голода!

Лорен улыбнулась и указала ему на стул.

— Садитесь и ешьте, пока горячее. — Взяла пузатый коричневый чайник: — Чай с сахаром и молоком?

Чесси ел медленно, низко наклонив голову. Лорен пододвинула к нему чашку с чаем и не переставала наблюдать за дядей. Меж насупленных бровей на лбу залегла морщина, лицо хмурое.

Поглядывая время от времени на Кейда, она думала о том, какие у них могут быть секреты. Однако ей и в голову не приходило, что здесь кроется что-то серьезное. Соломона она совсем не знала, но его лицо внушало ей доверие. В резких чертах была сила и уверенность. Ей казалось, что слову этого человека можно верить.

Сидя за столом, Лорен строила разные предположения. Например, сколько лет может быть гостю? Около сорока? Женат ли он? О мужчинах она знала совсем мало. Проведя всю жизнь вместе с дядей в уединенном доме, она почти не встречалась с людьми посторонними, исключение составляли редкие постояльцы. Она не дружила с местными молодыми людьми, поскольку все свободное время проводила со скрипкой.

Тапи растянулся на полу, выложенном красной плиткой, и терпеливо ждал остатков ужина. Поев, Лорен нарезала беконную шкурку и положила в его миску. Тапи тут же все проглотил. Он обожал беконную шкурку, и, чтобы он не подавился, глотая ее целиком, приходилось резать ее на мелкие кусочки. Однажды, будучи еще щенком, он чуть не умер, подавившись таким образом.

— Я помогу мыть посуду, — сказал Соломон.

Чесси не уходил с кухни, и Лорен чувствовала его молчаливый протест. Соломон повернулся и спокойно на него посмотрел, тогда дядя, не говоря ни слова, вышел.

— Вашего дядю очень беспокоит ревматизм?

— Да, и артрит, и ревматизм. — Она вздохнула. — Помню, я тогда еще была маленькая, Чесси голыми руками рвал крапиву, он верил, что крапива поможет, но ему становилось только хуже.

Соломон кивнул.

— Это действительно помогает, примерно как иглоукалывание. Пчелиный яд оказывает такое же действие. Такое лечение называется целительством, и в основе его лежит реально существующий эффект.

— Наш доктор называет все это старушечьими глупостями. — Она рассмеялась.

Соломон криво ухмыльнулся в ответ.

— Профессиональная зависть.

Лорен обратила внимание на кисти его рук. Прекрасная форма, движения пальцев изящные и быстрые, на тыльной стороне растут тонкие черные волоски. По виду в этих руках чувствовалась упругая сила.

Соломон быстро вытирал посуду и ставил ее горкой. Она закончила мыть, вытерла руки и обернулась посмотреть, как он убирает посуду. И тут же поняла, что Соломон совершенно автоматически, не спрашивая ее, ставит все на свои места, открывая именно те дверцы шкафа, какие нужно.